О подходах к решению проблемы импортозамещения машиностроительной продукции в нефтегазовом комплексе

Автор: А.П. Завьялов (РГУ нефти и газа (НИУ) имени И.М. Губкина).

Опубликовано в журнале Химическая техника №4/2016

В настоящее время одной из основных тенденций, обусловливающих развитие нефтегазового комплекса, является импортозамещение технологического оборудования. Практическая работа в этом направлении началась в 2014 г. на фоне изменения геополитической обстановки в мире и после введения против России экономических санкций со стороны стран западного блока.

Перечень секторальных санкций, введенных против отечественного топливно-энергетического комплекса, включает запрет на поставку следующего оборудования и технологий:

• для бурения и добычи нефти с глубины более 152,4 м (500 футов);
• для разработки арктического шельфа (в частности, буровых платформ);
• для разработки трудно извлекаемых запасов углеводородов (сланцевой нефти и сланцевого газа);
• программного обеспечения для гидравлического разрыва пласта;
• насосов и компрессоров высокого давления;
• оборудования для промышленной очистки природного газа.

Очевидная цель санкций – ограничить в среднесрочной перспективе возможности России по увеличению добычи углеводородов, снизить объемы экспорта энергоносителей – основного источника валютных поступлений в экономику РФ и важной составляющей геополитического влияния России.

По мнению отечественных экспертов, экономические санкции наносят весьма существенный ущерб российской экономике, оцениваемый не менее чем в 120 млрд. дол. [1]. При этом потенциальные потери от технологической изоляции могут быть еще более опасны, чем низкие цены на нефть и ограничение доступа к кредитным ресурсам [1].

Следует отметить, что приведенный выше перечень оборудования, подпадающего под запрет, – это то, что указывалось в пресс-релизах, выступлениях политиков, в общем, декларировалось на политическом уровне.

Политические декларации не вполне совпадают с тем, что написано в документах. В перечнях запрещенного к поставкам оборудования указаны коды товарной номенклатуры внешнеэкономической деятельности (ТН ВЭД), которые включают в себя гораздо более широкий перечень оборудования, чем декларируется на политическом уровне. В этой связи последствием санкций может стать прекращение поставок значительной части оборудования и технологий, используемых в нефтяной, газовой, нефтегазоперерабатывающей и нефтегазохимической промышленности.

При этом практика правоприменения санкций достаточно противоречива. Этот вопрос регулируется в западных странах путем либо выдачи экспортного разрешения на конкретный контракт, либо невыдачи. Представители западных фирм говорят о ситуациях, когда они получают разрешение на экспорт какой-либо продукции, а через несколько месяцев встречаются с запретом на экспорт этой же продукции; или получают разрешение на экспорт продукции одной компании, и не получают другой. Есть примеры, когда выдается экспортное разрешение на поставку оборудования, а запасные части и комплектующие изделия для него – «подпадают под санкции».

Такая ситуация неопределенности значительно затрудняет определение оптимальной линии поведения предприятий ТЭК в этих условиях и расстановку приоритетов в плане импортозамещения.

Сама необходимость импортозамещения нефтегазового оборудования сомнению не подвергается. По данным Союза нефтегазопромышленников России [2], доля импорта в нефтегазовой промышленности составляет:

• геологоразведочное и геофизическое оборудование – 19%;
• оборудование для обустройства месторождений – 61%;
• насосно-компрессорное оборудование – 60%;
• линейная и запорная арматура – 62%;
• катализаторы для нефтепереработки и нефтехимии – 74%;
• программное обеспечение – 91%;
• общая доля импорта в оборудовании, технологиях и услугах – 53%.

Столь высокая доля импортной продукции создает реальные риски для устойчивого развития отраслей ТЭК, являющегося крупнейшим источником доходов бюджета Российской Федерации, и заставляет рассматривать импортозамещение нефтегазового оборудования в качестве приоритетной задачи.

Однако следует отметить, что к настоящему моменту у участников этого процесса (нефтегазовые компании, поставщики оборудования, государство) так и не сложилось единого подхода, нет даже единого понимания термина «импортозамещение».

Пользуясь терминологией, предложенной проф. В.Я. Кершенбаумом [3], следует отделять «оперативное импортозамещение» краткосрочный вынужденный процесс замены оборудования в случае прекращения поставок – от «стратегического импортозамещения» – долгосрочного процесса, конечным итогом которого должен стать качественный рост отраслевого машиностроения, в том числе его выход на зарубежные рынки машиностроительной продукции.

Разница в подходах проявляется в том, что нефтегазовые компании заинтересованы в основном в оперативном импортозамещении, при этом они руководствуются принципом «решения проблем по мере их возникновения»: если проблем с поставками не возникает, то зачастую никакой практической работы по импортозамещению не проводится. Не последнюю роль здесь играет и некоторая предубежденность менеджеров нефтегазовых компаний по отношению к российским производителям оборудования.

Это заставляет экспертов говорить о необходимости разработки эффективных мер стимулирования нефтегазовых компаний к участию в программах импортозамещения. Доходит до совсем радикальных предложений, например включения обязательств по приоритетному использованию российского оборудования в состав лицензионных соглашений на недропользование [4].

По мнению автора настоящей статьи, проблема оперативного импортозамещения должна рассматриваться как вопрос экономической безопасности соответствующих отраслей ТЭК, и практическая работа в этом направлении должна выстраиваться в зависимости от возникающих рисков; при том, что, как было отмечено выше, практика применения санкций достаточно противоречива.

Следует также отметить, что организация производства некоторых видов оборудования, используемого отраслями ТЭК (в первую очередь, редкого, специфического, узкоспециализированного), в рамках программ оперативного импортозамещения может не оправдать себя с экономической точки зрения. Мировая практика свидетельствует, что производством такого оборудования часто занимаются всего несколько фирм, поставляя свою продукцию по всему миру, и имея, таким образом, достаточный объем рынка для обеспечения рентабельности производства.

Вариант организации производства такого оборудования внутри России может быть сопряжен со следующим:

• недостаточностью объема внутреннего рынка для обеспечения рентабельности производства и продаж;
• неконкурентоспособностью продукции на внешних рынках (в силу отсутствия опыта производства, налаженной системы сбыта на внешних рынках, да и общего технологического уровня большинства предприятий машиностроения).

В связи с этим рекомендации по оперативному импортозамещению должны сводиться не к повальному отказу от импорта оборудования, а анализу технологических уязвимостей и созданию и восстановлению прежде всего научно-технического и технологического потенциала, достаточного для оперативной организации производства машиностроительной продукции в приемлемые сроки с приемлемым качеством и разумной ценой в случае возникновения проблем с поставками. Такой подход, на взгляд автора, позволяет примирить оперативное и стратегическое импортозамещение, поскольку создание научно-технического и производственного потенциала вполне созвучно идее стратегического импортозамещения.

Что касается предприятий машиностроительного комплекса, то для них приоритетным является участие именно в программах стратегического импортозамещения, которое они зачастую трактуют как максимальный отказ от импорта в пользу закупок у отечественных производителей.

При этом зачастую предлагают продукцию никого качества, но с широкой рекламной компанией об успешном импортозамещении.

Очевидно, что и нефтяники, и машиностроители исходят из собственных интересов, и это совершенно нормально. Но, к сожалению, интересы их не совпадают.

И здесь уместно отметить, что опыт реализации программ импортозамещения в различных странах мира (Норвегия, Китай, Корея, Бразилия, страны Юго-Восточной Азии) позволяет сделать общий вывод: импортозамещение возможно только при ведущей и координирующей роли государства, грамотном применении мер налоговой, кредитной, таможенной политики, мер технического регулирования.

Идея стратегического импортозамещения, развития машиностроительного комплекса поддержана на самом высоком уровне. В последнем Послании Федеральному

Собранию Президент Российской Федерации В.В. Путин отметил: «России нужны компании, которые не только способны обеспечить страну современной качественной продукцией, но и завоевать мировые рынки». Но при этом добавил: «Ни у кого не должно быть иллюзий, что, прикрываясь импортозамещением, можно подсунуть государству и гражданам суррогаты и залежалый, да еще втридорога товар» [5].

Импортозамещение нефтегазового оборудования можно рассматривать как часть более общей проблемы разработки новой, инновационной модели развития топливно-энергетического комплекса.

По мнению ряда экспертов, главный вызов для энергетики России в среднесрочной перспективе заключается в кардинальном ужесточении конкуренции на внешних энергетических рынках [6].

В этих условиях решение задачи по удержанию и наращиванию доли России на ключевых традиционных и новых энергетических рынках потребует формирования новой инновационной модели развития отечественного ТЭК.

Обеспечение инновационного развития отраслей ТЭК является одним из приоритетов при разработке концепции Энергетической стратегии России на период до 2050 года [6].

Потенциально возможности замещения импортного оборудования отечественным в отраслях ТЭК достаточно широки, например, в области нефтегазопереработки и нефтехимии доходя до 90% [7].

Однако в настоящее время процесс разработки и внедрения новой техники сталкивается с существенными трудностями системного характера: 1. Отсутствует отраслевое финансирование прикладных исследований, научных и конструкторских разработок. Система грантов задачу создания инновационного оборудования с практически значимыми результатами не решает [6]; 2. Нефтегазовые компании готовы закупать новое инновационное отечественное оборудование, но не готовы участвовать в финансировании его разработки.

При проведении конкурсов на поставку оборудования доминирует критерий минимальной цены (зачастую в ущерб качеству), отсутствует авансирование производства продукции, наблюдаются задержки в перечислении платежей (до 6 месяцев после поставки продукции и более). Это приводит к низкой рентабельности отраслевого машиностроения, что в сочетании с низкой доступностью кредитных ресурсов делает практически невозможным разработку и производство инновационной продукции машиностроительными предприятиями за счет собственных средств; 3. Во многих подотраслях ТЭК отсутствует единая техническая политика, технические требования компаний к однотипному оборудованию различаются, что затрудняет создание новой техники и технологий.

В связи с этим необходимы:

• во-первых, единый государственный орган для координации программ импортозамещения, а также совершенствования отраслевого технического регулирования (по мнению академика И.Д. Иванова, «основу современного протекционизма формируют нетарифные барьеры в торговле» [8]);
• во-вторых, создание или адаптация институтов развития, поскольку существующие, такие как Фонд Сколково, Агентство стратегических инициатив, Фонд прямых инвестиций создавались под конкретные задачи, с которыми импортозамещение не всегда коррелируется (например, создаваемая продукция не всегда отвечает критериям инновационности);
• в-третьих, необходим специальный экономический режим реализации программ по стратегическому импортозамещению в форме субсидирования ставок по кредитам, проектного финасирования или иных мер; академик С.Ю. Глазьев считает, что может быть реализована идея отраслевого фонда технологического развития нефтегазовой отрасли, формируемого за счет специальных отчислений [4].

Очевидно, что решение перечисленных проблем потребует и значительного увеличения инвестиций в модернизацию ТЭК, что в настоящее время, с учетом общеэкономической ситуации, конъюнктуры мировых рынков энергоносителей, имеющихся затруднений в доступе к кредитным ресурсам на внешних финансовых рынках, прямо скажем, малореально.

В связи с этим важно расставить приоритеты внутри ТЭК, разделить его на подотрасли:

• опережающего развития, которые должны в среднесрочной перспективе обеспечить мировой лидерство на энергетических рынках;
• отрасли, в которых техническая модернизация может быть проведена по модели догоняющего развития с привлечением относительно небольших инвестиций.

Ряд экспертов с сожалением констатирует: «Часто приходится сталкиваться с ситуацией, при которой импортозамещение воспринимается буквально как прямое воспроизводство зарубежной продукции отечественными предприятиями» [9].

Соглашаясь с тем, что указанная ситуация не приводит к созданию инновационных, качественно новых продуктов, можно отметить, что она вполне может быть основой модернизации некоторых подотраслей ТЭК по модели догоняющего развития.

Проблема технической модернизации ТЭК неразрывно связана с изменением ситуации на рынках проектных и инжиниринговых работ, где доля иностранных компаний в некоторых подотраслях доходит до 75% [10].

В «тучные нулевые» сложилась практика привлечения к реализации проектов нового строительства и реконструкции предприятий ТЭК западных EPC-контракторов. EРС – английская аббревиатура (engineering, procurement, construction) – инжиниринг, поставки, строительство, под которой понимается договор на строительство «под ключ», зачастую с фиксированной ценой (lump sum). EPC-подрядчик – это генеральный подрядчик, выполняющий основной объем работ инвестиционно-строительного проекта и принимающий на себя все риски его осуществления с момента проектирования и до момента передачи готового объекта заказчику (включая выполнение гарантийных обязательств), по которым он несет финансовую ответственность перед заказчиком.

Практика привлечения западных инжиниринговых фирм несет ряд преимуществ, в том числе:

• позволяет обеспечить освоение отечественной промышленностью передовых зарубежных технологий, поскольку имеет место факт отсутствия конкурентоспособных отечественных разработок в некоторых областях (разработке шельфовых месторождений, трудно извлекаемых запасов углеводородов, гидрокрекинга, пиролиза, производства присадок и других);
• позволяет снизить риски реализации инвестиционных проектов (недостижение проектных характеристик, срыв сроков реализации, удорожание);
• для эксплуатации привлечение EPC-контракторов удобно еще и тем, что позволяет большую часть технической работы переложить на подрядчика, и самим заниматься только общим управлением и контролем хода реализации проекта.

Следует также признать, что в определенный период привлечение западных инжиниринговых фирм было безальтернативным. Реализация EPC-контракта очень трудоемка и под силу только крупным проектным организациям, а таких отечественных организаций в настоящее время явно недостаточно. В 1990-е годы многие проектные институты пришли в упадок.

Но вариант привлечения западных инжиниринговых фирм имеет и недостатки: 1. Контракты с западными компаниями подписываются в валюте, и девальвация рубля приводит к существенному их удорожанию, снижению темпов модернизации отраслей ТЭК; 2. Западный EPC-контрактор, получив широкие полномочия в технической части, проектирует, по сути, не так, как необходимо заказчику, а так, как удобно ему.

Значительная часть оборудования проектируется по зарубежным нормам, например API, ASME, в качестве материалов выбираются импортные стали, а не их отечественные аналоги. Встречаются и совсем курьезные случаи, вплоть до применения в конструкциях дюймового, а не метрического крепежа; 3. По сути, EPC-контракты делают возможной дискриминацию российских производителей оборудования.

Они должны либо осваивать производство оборудования по западным стандартам, либо уходить с рынка.

При этом сталкиваются с объективными трудностями, а также необходимостью дополнительных инвестиций в производство;

Следует также отметить, что крупные западные EPCконтракторы имеют устоявшиеся кооперационные связи с поставщиками оборудования и материалов, субподрядчиками, выполняющими строительно-монтажные работы, и неохотно привлекают к реализации проектов отечественные организации; 4. Важным элементом EPC-контрактов является гарантия. Это неплохо, но создает эффект привязывания к подрядчику и импортному оборудованию на этапе комплектации, поскольку во многих случаях EPC-контрактор навязывает выбор импортного оборудования вместо аналогичного отечественного под угрозой снятия гарантии.

А также, как показывает практика, и в период гарантийной эксплуатации.

Исходя из этого, необходимо отметить, что опыт взаимодействия предприятий отечественного ТЭК с западными EPC-контракторами нуждается в серьезном анализе. Актуальной является выработка единых рекомендаций по взаимодействию с западными инжиниринговыми фирмами. Взаимодействие компаний (по крайней мере, с государственным участием) с западными подрядчиками должно происходить в четко очерченных правовых рамках, включающих:

• единые типовые формы контрактов, в том числе технического задания на проектирование, обеспечивающих преимущественное использование отечественной нормативной базы;
• единые требования к комплектации, делающие невозможной дискриминацию отечественных производителей оборудования;
• единые требования по выбору соисполнителей контракта (в том числе на основе конкурсных процедур, соответствующих требованиям российского законодательства);
• четкое определение гарантии, прав и обязанностей эксплуатирующей организации и EPC-контрактора в гарантийный период;
• систему стимулов, мотивирующих EPC-подрядчика к участию в программах импортозамещения и локализации производства на территории России.

Отдельно следует сказать о необходимости постепенного повышения роли отечественных проектных организаций в модернизации российского ТЭК (в том числе на условиях EPC-контрактов), что невозможно без их количественного и качественного роста, приобретения и восстановления важных технических компетенций. Во многих подотраслях ТЭК необходим запуск процесса консолидации проектировщиков (по аналогии с созданием единого ООО «Газпром проектирование» в газовой промышленности). Без этого велика вероятность того, что российский рынок может быть надолго оккупирован китайскими компаниями, которые займут нишу западных [9].

Список литературы

1. Кротова М.В. Некоторые методологические вопросы влияния финансово-экономических санкций на нефтегазовый комплекс России//Научный журнал Российского газового общества. 2015. №2– 3. С. 65–74.
2. Шмаль Г.И. Импортонезависимость НГК. Возможна ли?// Управление качеством в нефтегазовом комплексе, 2015/ №4. С. 9–12.
3. Кершенбаум В.Я. НГК – архипелаг импортозамещения. М.: «Национальный институт нефти и газа». 2015. 340 с.
4. Нефтегазовое машиностроение может стать локомотивом инновационного развития экономики России//Газовая промышленность. 2015. №6. С. 8–10.
5. Послание Президента РФ Федеральному Собранию РФ 03.12.2015. Материалы сайта www.kremlin.ru.
6. Бушуев В.В., Мастепанов А.М., Первухин В.В., Шафраник Ю.К. Глобальная энергетика и геополитика (Россия и мир). Под ред. Ю.К. Шафраника. М.: ИД «Энергия», 2015.
7. Капустин В.М. Об импортонезависимости в нефтепереработке и нефтехимии России. Управление качеством в нефтегазовом комплексе. 2015. №4. С. 36. 8. Иванов И.Д. Анатомия отечественного импортозамещения//Международная экономика. 2011. №4. С. 5–13. 9. Кершенбаум В.Я. Импортозамещению в НГК необходим системный подход. Управление качеством в нефтегазовом комплексе. 2015. №4. С. 13–16. 10. Современные подходы к выбору оборудования и материалов при проектировании, эксплуатации и строительстве технологических установок на нефтеперерабатывающих и нефтехимических предприятиях: Материалы совещания//М.: ООО «НТЦ при Совете главных механиков», 2014. 448 с.